ФинПутевод

«Я вам не скажу за всю Одессу»… Впрочем, не скажу я вам и за всю Грецию. Просто не знаю, не буду врать. Но сомнения относительно греческого места в Еврозоне возникли у меня уже давно.

Три года назад мы с девицами отправились на Крит.

Греция в этот момент переживала первый кризис, когда неожиданно обнаружилось, что долгов она набрала немеряно, а собственных денег у нее нет. По этому поводу некоторые осторожные европейцы решили на всякий случай туда не ехать, и цены несколько упали.

Гостиница нам попалась семейная, маленькая, но очень симпатичная, гордо утверждавшая, что у нее целых пять звезд. Привыкнув к сервису на Балатоне (не говоря уже о советской юности), я не слишком заморочилась тем обстоятельством, что по открытой веранде ресторанчика бродили многочисленные коты, в комнате немного облезла штукатурка, а в ванной растрескалась плитка. Тем более, что моим крошкам на такие мелочи всегда было глубоко наплевать. Кондиционер зато работал, как бешеный, и, к моему великому счастью, наш балкон пребывал в тени с 10 утра до самого что ни на есть захода солнца.

Бизнес под солнцем

После этого начались средиземноморские особенности. Все пляжи, как я с большим удивлением для себя узнала, в Греции муниципальные. То есть можно прийти в любую самую супердорогую гостиницу (что мы и сделали) и выбрать себе место под солнцем. Администрация отеля не несет никакой ответственности: ее юрисдикция заканчивается после последней каменной ступеньки, ведущей на песок.

Смотрители пляжа (придумайте лучшее название, если хотите, можно, например, «менеджеры зонтиков и лежаков») свято блюли свои интересы. Всем захожим туристам, не желавшим платить по несколько евро за каждый лежак или зонтик, предлагалось собрать манатки и удалиться в самый дальний угол привилегированной полоски песка, где начинался крайне неаккуратно отделанный пирс, а в море лежали огромные каменюки.

Попытки спора (кстати, такой храброй была не я) пресекались на корню с чисто южной страстностью, жестикулированием и криком. Посрамленные скупердяи с позором изгонялись.

Подозреваю, что с точки зрения как европейского законодательства, так и муниципальности пляжей все это было слегка не кошерно, но почему-то никому не пришло в голову притащить на пляж юриста.

Бизнес в тени

В результате мы облюбовали себе другой кусочек берега попроще. За пляжную мебель, однако, приходилось платить и там. Беда для меня лично заключалась в том, что тамошние зонтики давали только иллюзию полутени, что для моих веснушчатых конечностей является приглашением поиграть в вареного рака: увы, но с самого раннего детства я лишена прелестей золотистой загорелости, зато сгораю почти мгновенно.

На территории был небольшой, размером с маленький гараж, навес под пальмовыми листями. Тень под ним была натуральной, плотной, к тому же он хорошо продувался. Под навесом сидел очередной работник пляжного бизнеса.

Решив, что терять мне нечего, я отправилась на переговоры.

«Послушай, мил-человек, — обратилась я к загорелому до черноты критянину, — посмотри на меня, и посмотри на эти зонтики. Я же тут у вас умру, превращусь в кебаб, изжарюсь как пита на углях. Нельзя ли мне с дочками как-то пристроиться у тебя в тени под навесом? Я, — тут я сделала паузу и посмотрела ему прямо в глаза, — буду ОЧЕНЬ благодарна».

Местный житель оглядел меня с интересом: «А ты откуда?» — задал он неожиданный вопрос. Советская закалка не подвела и тут: «Вообще-то из Англии, — сказала я (то есть платежеспособна), — но родилась и выросла в России (все понимаю, жаловаться не стану)».

Хозяин вожделенной тени понимающе подмигнул: «Вот тут, — сказал он, — пока разместилась одна пара, но она завтра утром уже уезжает, — скажи, во сколько вы придете, и место ваше».

Дальше жизнь покатилась как по маслу: я могла со спокойной душой наслаждаться КАЖДЫЙ день ЕДИНСТВЕННЫМ по-настоящему тенистым местом на пляже, изредка выползая поплавать, девицы активно приобретали новые знакомства среди такого же приезжего молодняка, а мы со смотрителем честно выполняли условия соглашения. Делу помогло еще и то, что я сразу объяснила, что на пляже мы с самого утра, а в 12 уходим в гостиницу, и больше уже не придем, так что он волен распоряжаться местом как ему заблагорассудится.

Мамин пирог как повод для знакомства

Следующий вопрос, который было необходимо уладить, упирался в питание. Оказавшись в первый же вечер в какой-то не слишком «пафосной» забегаловке, я внутренне привзвизгнула, увидев цены.

Подрастающее поколение, невзирая на жару, любит покушать. Оно же очень любит рыбу. Рыба эта на острове Крит (Средиземное море, богатая живность) стоит раза в два дороже мяса. Выяснив, что за большого морского окуня, как раз на нас троих, мне придется выложить скромную сумму в 60 евро (еще до того, как его пожарят), я пригорюнилась.

Заливать горе мы отправились в небольшое кафе, понравившееся нам тем, что там непрерывно показывали Олимпийские игры в Лондоне, от которых, собственно, мы и сбежали.

Все-таки, как говаривала мать-настоятельница в бессмертном голливудском шедевре «Звуки музыки»: «Если господь где-то закрывает дверь, то в другом месте он обязательно открывает окно».

Пока девицы поедали мороженое, я облюбовала себе кусочек пирога. Пирог оказался волшебным, восхитительным, нежным, воздушным и одновременно сочным. Такой шедевр вы не получите ни в одной самой крутой кондитерской. Такие кулинарные поэмы появляются только у домашних хозяек, которые любят семью и готовить.

Закатив глаза от восторга, я потребовала, чтобы и крошки оценили выпечку. Крошки оценили и немедленно захотели получить порцию и себе. Я отправилась на переговоры к хозяину.

«Это лучший пирог, который я когда-либо пробовала в своей жизни, — сказала я, взяв за рога критского Минотавра, — еще два куска, пожалуйста, и, умоляю, дай мне рецепт, потому что я отсюда уеду и твоей коммерции не попорчу, но вспоминать тебя и твое кафе буду часто и с благодарностью».

Хозяин почти прослезился: пирог пекла его мама. Девицы получили по куску, оставшуюся часть (больше трети) этот святой человек упаковал в пластиковую коробку и отдал нам, сказав, чтобы коробку я принесла завтра. Он же попросил маму написать рецепт (по-гречески), который сам же пытался перевести мне на английский (жесты и общие теоретические соображения могут горы свернуть).

Неформальный подход

После чего Яни (почти мой тезка) стал нашим ангелом-хранителем. Каждый вечер мы приходили к нему выпить вина и кофе (вино — исключительно мне, не пугайтесь, я не спаивала подрастающее поколение) и получали инструкции, к кому обращаться, где питаться, а куда ни в коем случае и не соваться.

Подозреваю, что, давая нам советы, он руководствовался интересами друзей и родственников, но в каждом из этих мест мы платили уже, скажем так, не вполне по прейскуранту.

Учитывая, что ни один из этих людей не стал бы работать себе в убыток, делая нам скидку, можете себе представить, какую наценку получают рядовые туристы, не воспользовавшиеся золотой возможностью завести знакомства.

Добрые отношения с уборщицей в гостинице (ни слова по-английски, но несколько евро и пара жестов) привели к тому, что наш номер всегда убирали первым, и никто не возражал против того, что я притащила от бассейна один из лежаков и установила его на балконе, где и проводила все послеполуденные часы в тени, с холодным соком и книжкой.

Чтобы вы не удивлялись, как это я одна оказалась такой умной, объясню, что гостиницы на Крите, как и в любом другом курортном месте, как правило, выкупаются туроператорами по странам. Наша была английской. Ни одному из других гостей не пришла в голову мысль, что с персоналом имеет смысл «договариваться».

К своему стыду расскажу, что пару раз, вернувшись с пляжа и найдя комнату неубранной, я звонила администрации, чтобы поинтересоваться, а что, собственно говоря, случилось. Первый раз передо мной извинились, второй раз сказали буквально (!), что вас много, а уборщица одна. После чего я с чистой совестью взяла дело в свои руки.

Апофеозом критского образа жизни стала поездка в аэропорт. Официальная цена такси зашкаливала за грань разумного. Обращение к Яни привело к тому, что нас отвез какой-то его родственник за цену в два раза ниже.

Водитель был разговорчив и всю дорогу рассказывал мне о греческих проблемах. Суть жалоб сводилась к тому, что все дорожает, государство платит все меньше, приходится компенсировать за счет приезжих, потому что кризис-кризисом, а солнце и море продать можно всегда. К нам троим, однако, это совершенно не относилось, так как, по словам Яни, мы все понимаем, и с нами можно вести дела.

Русские с греками братья навек!

Вернувшись под родное, не слишком жаркое английское солнце, я решила обсудить свой отпуск с матерью некоего Сэма, который является давним и верным другом моих дочерей. Мама Сэма, Кристина, родилась и выросла в Греции, после чего вышла замуж за его папу, англичанина.

«Ха, — хмыкнула Кристина, — а чего ты хочешь? По тебе же сразу видно, что ты не из местных, даже до того, как ты рот откроешь. Но они и мне, МНЕ, — Кристина повысила голос, — пытались впарить туристские цены и отговорки. И только ПОСЛЕ того, как я говорила по-гречески, что, мол, вы уж мне только голову не морочьте, как все становилось более-менее разумным».

«А вообще ты молодец, — английская гречанка Кристина посмотрела на меня с одобрением, — наверное, русские и греки в чем-то похожи, иначе у тебя ничего бы не вышло».

Тогда я впервые задалась вопросом: как же так получилось, что Грецию взяли в евро? Кажется, что ровно этим же вопросом сейчас оптом и в розницу задаются Меркель, Юнкер, Лагард и иже с ними.

Но греки-таки выбрали себе «Сиризу», а леваки — народ упрямый. Финансисты, как оказалось, тоже. У автора советского гимна Сергея Михалкова есть дивные стихи. Привожу с сокращениями:

По крутой тропинке горной

Шел домой барашек черный

И на мостике горбатом

Повстречался с белым братом…

Помотал один рогами

Уперся другой ногами…

Как рогами ни крути,

А вдвоем нельзя пройти.

Сверху солнышко печет,

А внизу река течет.

В этой речке утром рано

Утонули два барана.

Новости.

Комментарии запрещены.