ФинПутевод

Мы продолжаем беседу с доктором экономических наук Михаилом Делягиным о перспективах новых признанных Россией государств Абхазии и Южной Осетии в плане из экономического и социального развития.

— Признание Россией Абхазии означает отмену пограничных и институциональных барьеров, — считает Михаил Делягин, — что резко активизирует производство: ориентированное ранее на обслуживание туристов, а в последний год — на подготовку к Олимпиаде в Сочи, оно получит выход на российский рынок. Прежде всего это касается абхазских вин и цитрусовых, хотя недооценивать жесткость внутрироссийских барьеров (например, при доступе на рынок Москвы) нельзя.

— Михаил Геннадьевич, но ведь помимо общих благоприятных тенденций важны и сроки, поскольку отсутствие быстрых позитивных результатов независимости может существенно изменить настроения граждан и ориентацию элит.

— Абсолютно верно, следует добиваться быстрого, за 3-5 лет, а при усилиях государства — быстрее, восстановления традиционной специализации сельского хозяйства, то есть рост возделывания табака и эфиромасличных культур за счет постепенного сокращения посевов кукурузы. При этом удорожание продовольствия в мире и в России объективно создает благоприятные условия для развития сельхозпроизводства.

Российский спрос и необходимость удовлетворять растущие потребности российского туризма активизирует производство стройматериалов, добычу угля и заготовку ценных пород леса; вероятно начало разработки нефтяных месторождений на шельфе российскими компаниями — запасы нефти на абхазском шельфе, еще в 1998 году переданные грузинским правительством американским компаниям, оцениваются в 200 млн.т Однако при эксплуатации природных ресурсов принципиально важно применение современных экологичных технологий, так как в противном случае ущерб природе не просто подорвет главный — рекреационный — ресурс Абхазии, но и создаст долговременную напряженность в двусторонних отношениях.

— Основной рынок и основной партнер Абхазии, видимо, на длительный период — это Россия, но как быть с российской бедой, с традиционными дураками и дорогами?

— Развитие экспорта в Россию обязательно начнет сдерживаться ограниченной пропускной способностью простаивающих сейчас наземных магистралей. Это стимулирует развитие портов, в первую очередь для обслуживания ближнего каботажа.

В Абхазии идет «малая приватизация»: продажа объектов торговли, общественного питания и объектов незавершенного строительства. Правительство говорит о необходимости следующего этапа — приватизации крупных объектов, с привлечением в этот процесс крупных иностранных фирм, банков, частных инвесторов (при этом будет делаться все, чтобы обеспечить хоть какой-то баланс между российскими и остальными, в первую очередь турецкими инвестициями). Существенно, что абхазское правительство намерено проводить приватизацию в том числе ради получения средств для масштабных государственных инвестиций.

Магистральным направлением экономического сотрудничества России с Абхазией (особенно в ходе второго этапа приватизации) станет «модернизация в обмен на собственность»: российские инвесторы рассчитывают получать в собственность модернизируемые ими объекты инфраструктуры, в том числе туристической. При этом объективное расхождение интересов (абхазское государство будет стремиться к максимальному сохранению контроля за хозяйством, в первую очередь землей, энергетикой и транспортом) неминуемо будет порождать коммерческие конфликты, которые, однако, при желании можно разрешать в рабочем порядке.

Наиболее вероятно использование абхазским государством (хотя и нерешительное, и неполное) стандартных схем развития, по которым модернизация транспортной и энергетической инфраструктуры (в частности, необходимо скорейшее восстановление линий электропередач, изношенность которых во многом обесценивает общую энергоизбыточность республики) обеспечивает ускоренное развитие туризма, «вытягивающего» сельское хозяйство и сферу услуг. Сначала в сфере туристической инфраструктуры, а затем и в части крупных объектов и обычной инфраструктуры со временем начнет реализовываться принцип «строительство — эксплуатация — передача в пользование».

Российские экономисты указывают, что Абхазия «может стать золотым берегом Черного моря и золотым дном российского туризма» (при том, что и до признания Абхазии показатели последнего росли на 30% в год), так как «Абхазия — это второй Сочи, только расположенный гораздо более удачно; если в Сочи туристический рынок был искусственно построен, то в Абхазии — в Гаграх, Пицунде, Сухуми — он исторически сложился много лет назад».

— Сейчас трудно назвать Абхазию туристической Меккой.

— Сейчас — да, однако для возрождения туристического рынка (в СССР Абхазия принимала ежегодно около 1 млн. организованных туристов и еще примерно столько же — неорганизованных) необходимо решить имущественные вопросы. Структура и история собственности многих объектов недвижимости непрозрачна. Это вызывает опасения, что данные объекты захвачены у грузинских беженцев и в отдаленной перспективе теоретически могут подпасть под реституцию. Это затрудняет привлечение инвестиций и их капитализацию. В частности, в последние несколько лет земля в Абхазии (точнее, право долгосрочной аренды) активно скупалась российскими инвесторами, но в силу непрозрачности собственности российские компании не афишируют эти приобретения, рассматривая их как задел на отдаленное будущее.

— По данным грузинских СМИ в которых реальность сложно отличить от пропаганды, Министерству обороны России в Гаграх принадлежат санатории «Армения» и «Украина», в аренду взят Дом отдыха Архфонда, а также приобретены в собственность дома отдыха ПВО и МВО в Сухумском районе, санаторий «Нижние Эшеры» в Гудаутском районе Абхазии. МВД России принадлежит санаторий «Кодори» в Гаграх, Дом Литфонда в Пицунде был передан в аренду Минатому, а профилакторий «Мзиури» — Минсельхозу России. Санаторий «Челюскинцы» в Гаграх был передан Минтрансу России, а Минэнергетики владеет 30% пансионата «Энергетики» в Гаграх. О.В.Дерипаска приобрел дачу Сталина «Холодная речка» в Гантиади, бывший премьер России, глава «Росатома» Кириенко — два винных завода в Сухуми, губернатор Краснодарского края Ткачев — дачу Берия в Гаграх, а администрация Краснодарского края — комплекс госдач в Гаграх.

— Не менее года, а скорее всего, двух лет уйдет на осознание инвесторами факта привлекательности Абхазии (этот срок может быть существенно сокращен усилиями абхазского государства) и еще 2-3 года — на строительство новых и реконструкцию старых гостиничных объектов. Но это обязательно произойдет.

— Насколько независимость Абхазии реальна, а насколько она просто формально обозначена?

— Абхазия независима не потому, что это написано в какой-то бумажке, а потому, что ее народ сделал ее независимой и не допускает и мысли о подчинении тем, кто хотел их уничтожить. В Абхазии есть народ (что не поддается пониманию сегодняшней российской тусовки, выдающей себя за интеллигенцию), овладевший государством и сделавший его орудием своего исторического творчества. Он может и хочет строить свою жизнь сам. Так рождаются нации. Это впечатляющее отличие от остального постсоветского «пространства». Поэтому в отношении Абхазии следует принимать иногда болезненную приверженность ее руководства и народа идее независимости, в том числе и от России. Пренебрежение этой приверженностью — оскорбление национальных и патриотических чувств и потому недопустимо. Следует помнить, что, какими бы нелепыми ни казались заявления в стиле «да я кровь проливал!», они часто соответствуют действительности, что, несмотря на решающий вклад российских добровольцев в победу абхазского народа, он вынес на себе основную тяжесть этой войны (его жертвы в ней были более тяжелыми, чем в Великой Отечественной) и понес основные потери, а истории про ополченцев, ходивших в атаку с одним автоматом на пятерых-шестерых, во многом правдивы.

Поэтому заявления абхазских чиновников на инвестиционных (!) форумах о том, что они не допустят радушно приглашаемых ими инвесторов в стратегические сферы (включая продажу земли) и намерены преследовать их за попытки «рвачества», не случайны: это проявления не столько плохого образования, сколько патриотизма, который является неотъемлемым фактором абхазского инвестиционного климата.

Существенным является религиозное отношение абхазов к своей природе. Подобно тому, как Молдавией не может руководить человек, не делающий домашнего вина (при этом он может не знать государственного языка), абхазы не позволят руководить собой людям, пренебрегающим соснами и в целом природной средой, и даже не будут массово сотрудничать с такими людьми. Массовое сведение уникальных реликтовых лесов носит вынужденный характер (экспорт их древесины в Турцию — основной источник валюты) и легко будет прекращено при появлении альтернативы, которую должна предоставить Россия.

— Когда один из наиболее влиятельных губернаторов России спилил на своем участке несколько реликтовых деревьев, он был лишен этого участка, несмотря на тогдашнюю отчаянную потребность в контактах с Россией. Вы полагаете, это преодолимый фактор?

— К сожалению, абхазский патриотизм часто неразделим с худшими чертами знакомого всем по Сочинскому региону «курортного менталитета» — со стремлением к иждивенчеству, переходящим в вымогательство, мироощущением «все чужаки мне должны», откровенным нежеланием заниматься собственным развитием и агрессивной завистью к добившимся хоть какого-то успеха.

По данным Абхазской ТПП, когда российская группа компаний «Конти» приобрела за 60 млн.руб. стены, оставшиеся от гостиницы «Абхазия» в Сухуме, — и отдельные политики «использовали эту сделку как повод для демагогии». Дерипаска предполагал приобрести дачу Сталина за 10 млн.долл., однако «политики и пресса подняли шум вокруг этой сделки, Дерипаска от нее отказался, и дача теперь стоит и рушится дальше». Нередкие случаи требования неадекватно завышенных цен и вымогательства со стороны чиновников отпугивают даже российских инвесторов. Туристический же и повседневный сервис в Абхазии производит впечатление плохого даже на фоне Сочи и его окрестностей.

— Нам в редакции это понятно, не случайно мы выбрали не в целом пророссийскую Абхазию с абхазским патриотизмом, а далеко не пророссийскую Украину, но с привычным русским Севастополем, тоже далеко не идеальным по сервису, но близким по ментальности. Тут вопрос не в политике — так просто оказалось легче. Но ранее вы определили Абхазию как вынесенный вовне инструмент модернизации России. Хотелось бы понять это детальней.

— Основная часть экономического потенциала Абхазии может быть в полной мере раскрыта только за счет капиталов России и доступа на ее рынки. Поэтому принципиально значимой частью экономического потенциала Абхазии являются стратегические интересы России, реализуемые лишь при существенном усилии со стороны последней. Правда, руководство Абхазии имеет возможность инициировать это усилие. Вы правы — фактически Абхазия может стать вынесенным за пределы России и освобожденным тем самым от парализующего воздействия ее клептократии и монополий инструментом ее модернизации.

Управление Абхазии, в том числе государственное, сочетает в себе старание и гордость за свою страну с катастрофическим недостатком простейших навыков. Доходит до грубейших опечаток и нестыковок статистических показателей в рамках одной и той же справки, не говоря уже об отсутствии систематической статистики и того, что абхазское правительство судит по развитию экономики в динамике абсолютных стоимостных показателей, не скорректированных на рост цен. Имея даже «собственного» депутата российской Госдумы, Абхазия, насколько можно понять, практически не использует этот существенный ресурс влияния.

Простая передача знаний и умений от российских управленцев и экспертов, ранее заблокированная непризнанностью Абхазии и отсутствием внимания к ней, может стать источником резкого ускорения ее развития, а для России — инструментом формирования новой когорты специалистов для собственной модернизации. Уникальность этих специалистов будет заключаться в опыте практической созидательной работы (а не воровства) и «привычке побеждать» (в отличие от современной российской бюрократии, больной пораженчеством).

— Вы можете назвать какие-то алгоритмы такой деятельности?

— Представляется необходимым использование стандартных механизмов «продвижения образа страны». Понятно, что в ООН Абхазии в обозримом будущем не попасть. Задача более скромна: чтобы в развитых странах, да и в России знали, что есть такая страна, и что бы ее название вызывало позитивные ассоциации. Как говорили Хлестакову — «передайте царю, мол, живет такой Добчинский». И на первом этапе этого более чем достаточно.

Механизмов достижения этой цели много — просто ее надо поставить. Так, со времен Шеварднадзе мощным инструментом грузинской пропаганды в Москве служат корреспонденты грузинского телевидения — милейшие, интеллигентнейшие, терпимейшие люди, которые берут интервью у всех сколь-нибудь значимых людей в Москве и тем самым напоминают о существовании Грузии и своей вежливостью формируют самые благоприятные ассоциации в связи с ней. Это — один из эффективных механизмов продвижения позитивного образа своей страны.

Инструмент «продвижения страны» — продажа ее специально оформленных марок и монет для коллекционеров, не только в России, но и в США, и в Европе. Для продвижения образа Абхазии нужно зарегистрировать по одной маленькой фирме в США, Москве, Лондоне, Германии и Швейцарии, — и продажа марок и монет, устройство выставок (в том числе национального искусства) и создание других информационных поводов с лихвой окупит их содержание.

Необходимы пресс-туры, обязательно с участием телевидения, для показа повседневной жизни: если журналисты испытают сочувствие к обычным людям, они про это уже напишут и это покажут, — что и требуется. Аналогично надо закладывать фундамент для развития международного экологического и исторического (по местам Сталина и Берия) туризма, пропагандируя Абхазию в специализированных изданиях.

Необходимо разыгрывать карту нетронутой и самоотверженно охраняемой природы с четкой фиксацией того, что непризнание Абхазии не просто подрывает ее экономику, но и грозит в том числе и этой природе. Запад не готов помогать людям, но очень часто поддерживает их «за компанию» с какими-нибудь симпатичными кустарниками или птицами; это дико, но так устроена современная западная цивилизация, и ей надо пользоваться. Один фильм National Geografic о природе Абхазии сделает для страны больше, чем самый крупный инвестор.

Необходимо развитие систем коммуникаций до уровня, позволяющего встраиваться в глобальную финансовую инфраструктуру, а также Интернет-образования и врачебных консультаций по Интернету.

— Мы как-то все об интересах Абхазии. А у России есть ли там какие-то интересы, кроме помощи братскому абхазскому народу?

— Россия обладает незначительным и неудобным морским побережьем; использование побережья Абхазии качественно сокращает имеющийся дефицит портовых мощностей (в том числе для перевалки грузов, что, однако, со временем потребует модернизации наземного транспорта Абхазии), пространства для рыболовства в Европейской части страны (что требует усилий по его развитию) и военных баз. Помимо Очамчырского порта, где может разместиться часть Черноморского флота, Абхазия располагает одним из трех имевшихся в СССР торпедных полигонов и другими ценными в современных условиях объектами военной инфраструктуры, восстановление которых, хотя и требует существенных усилий, будет значительно более дешевым, чем строительство их аналогов заново. Правда, президент Багапш уже сделал заявление об отказе в базировании флота, но это все может легко поменяться.

Низкобюджетный сегмент российского морского туризма в настоящее время распределен между Крымом, Черногорией, Турцией, самой Россией, некоторыми другими странами и Абхазией. Его переток из других стран (кроме России) в Абхазию повысит его финансовую полезность для России (как из-за большей близости интересов Абхазии и России, так и из-за максимальной доли российского бизнеса в Абхазии) и может стать инструментом политического воздействия на Украину и, в существенно меньшей степени, Турцию. Однако для закрепления Абхазии в роли близкого и массового морского курорта России необходимо не допустить разрушения ее природной среды и остановить его там, где оно идет (например, в части лесозаготовок). Пора избавиться от госплановской мании ставить в курортных местах НПЗ, ЦБК или, на худой конец, цементные заводы. Поскольку абхазы в силу бедности не могут выбирать между инвесторами, контролировать экологичность производств должна в конечном счете Россия. Тогда в отношении относительно дешевого морского отдыха и личных инвестиций в недвижимость Абхазия может уже в ближайшие 2 года стать для россиян аналогом Черногории.

Россия нуждается в собственной оффшорной зоне. Оффшорные зоны — инструмент не только уклонения от налогов, но и глобального маневрирования капиталами, объективно необходимый для современного крупного бизнеса, в том числе и российского. Представления о том, что оффшорные зоны сохраняют тайну информации и, соответственно, движения капитала, далеки от действительности. Помимо частичного раскрытия данных в официальном порядке существуют неофициальные каналы, по которым власти тех или иных развитых стран наблюдают и анализируют движение капиталов в контролируемых ими оффшорных зонах и с использованием этой информации могут влиять на соответствующие корпорации. Россия не имеет собственных зарубежных оффшорных зон; поэтому российский бизнес использует оффшоры, контролируемые развитыми странами, что усугубляет его зависимость от них.

Выход российского бизнеса на глобальную арену создает объективную необходимость создания оффшорных зон, контролируемых Россией: наряду с привлечением иностранных капиталов в Россию они станут инструментами глобального и независимого от развитых стран маневрирования российских капиталов. Размещение оффшоров на территории основной части России контрпродуктивно из-за их превращения в инструмент уклонения от налогообложения, как это было в 90-е годы. Поэому оффшоры должны находиться на особых, «внешних» территориях, объективно отделенных от основной части России.

Наряду с Калининградской областью такой оффшорной зоной может стать и Абхазия, точнее (из-за ее непризнанности) — какой-либо приграничный населенный пункт в России, который станет формальным регистрационным центром. Абхазия получит доходы в виде зарплаты номинальных директоров (из числа проживающих в ней граждан России) и фактической деловой активности, Россия — инструмент глобального маневрирования крупного и среднего бизнеса, не находящийся под внешним контролем.

Со временем произойдет отток российского бизнеса из внешних оффшорных зон, удаленность или плохие условия которых (так, на Кипре в 2008 году произошла экологическая катастрофа, связанная с исчерпанием источников воды) существенно затрудняет работу, в российскую оффшорную зону, связанную с Абхазией. Ситуация, при которой одна из крупнейших фондовых бирж России до сих пор проводит значительную часть расчетов через Кипр, недопустима: если уж этот сегмент российского рынка не получается вернуть в Россию, надо стремиться к его переходу в российскую оффшорную зону.

Россия нуждается в вынесенном плацдарме для развития новых технологий. Слишком сложные схемы развития безнадежны именно из-за своей сложности; страны с крестьянским менталитетом успешны, потому что они еще не забыли это.

Но главный фактор развития Абхазии — российский туризм. Ему необходима инфраструктура. В рамках советского ВПК была разработана масса весьма эффективных для ее модернизации технологий, которые в значительной части выжили и потихоньку используются сейчас малым и средним бизнесом в энергосбережении, строительстве, сельском хозяйстве. Причин блокирования новых технологий в России две: жесткое противодействий эксплуатирующих старые технологии монополий, как международных, так и российских, и полная импотенция российской бюрократии.

Абхазия, — хотя бы в силу относительной внутренней организованности, слабости монополий и с другой стороны, отсутствия ресурсов, — может стать площадкой массового применения таких технологий, своего рода огромным «технопарком» (особенно если учесть, что в советское время частично уже была им — достаточно вспомнить ряд специфических научных программ, осуществлявшихся в дельфинарии и обезьяньем питомнике).

Авторы технологий и инвесторы могут на равных с абхазским государством, предоставляющим условия для работы и возможности реализации проектов, владеть соответствующими предприятиями и до окупаемости проекта получать все доходы от них, а затем — половину или по трети от этих доходов. Этот механизм надежно обеспечивает взаимную заинтересованность частного бизнеса и государства.

Но главное — если в Абхазии начнется массовое применение широкого круга качественно новых технологий, сюда начнут приезжать бизнесмены из разных стран, чтобы убедиться, что все это действительно работает и действительно соответствует описаниям. И тогда приютившее новые технологии государство может начать зарабатывать уже не только на прямом их применении, но и на распространении их по всему миру, превратиться в аналог Билла Гейтса, получавшего по доллару за каждый компьютер, проданный с его программой.

Человечество забыло, что мир изменяют именно технологии, а не пропаганда. Оно вспомнит об этом и без Абхазии, потому что глобальный монополизм загнивает и будет подорван широким распространением сверхдешевых и высокоэффективных технологий (известных как «закрывающие технологии» и недавно названных специалистами российского Минэкономразвития «технологиями-убийцами», так как их распространение делает ненужными старые, непроизводительные технологии). Но, если Абхазия станет плацдармом их применения и распространения, она сыграет в развитии всего человечества настолько большую и позитивную роль, что сегодняшние ее проблемы через 15, а то и 10 лет будут казаться самим абхазам неправдоподобными.

Анна Иванова

Новости.

Комментарии запрещены.