ФинПутевод

Фото: DPA/ТАСС

Российский Фонд национального благосостояния (ФНБ), словно успешная голливудская франшиза, интересен всем и всегда — даже когда по сути ничего содержательного не происходит, публика с упоением обсуждает, кто сыграет главную роль в очередной части блокбастера, а каким героям вовсе не найдется места в сценарии.

Дело, как и в случае с кино, конечно, в бюджете проекта. Кубышка российского государства уже столь велика, что накал страстей вокруг нее если и стихает, то только для того, чтобы разгореться с новой силой.

Автор оригинальной идеи уже десять лет как отошел в тень, но ведь через такое испытание рано или поздно проходят все франшизы, и по-настоящему успешные становятся в итоге даже сильнее. Этот год стал доказательством жизнеспособности проекта: нам посчастливилось наблюдать выход как минимум двух блокбастеров с ФНБ в главной роли.

А ведь в линейке продуктов этой медиаимперии есть еще и сериал, который уже не первый год держит всех в напряжении — сага про то, как национальное благосостояние вкладывают в инвестиционные проекты. Она вроде бы приблизилась наконец к развязке, но для поддержания интереса зрителей нужны иногда парадоксальные ходы, и команда авторов не подвела: одной рукой отворачивая денежный кран, другой его начали крутить в обратном направлении.

Золотой ты наш

ФНБ, если проследить его существование от самого рождения в 2004 году под названием Стабилизационный фонд РФ, претерпевал многочисленные изменения: то он раздваивался, то вновь обретал целостность, менялись цена отсечения, правила инвестирования и даже немного цели. Одно оставалось неизменным с 2006 года — валютная структура (45% — доллар, 45% — евро и 10% — фунты стерлингов). За последний же год Минфин, кажется, решил отыграться сразу за все предыдущие годы стабильности.

О планах изменить валютную структуру, в частности — снизить долю доллара и добавить другие валюты — чтобы сблизить ее со структурой международных резервов Банка России, Минфин заявил еще в 2019 году. К реальным же изменениям подошли только в феврале 2021 года: доллар и евро немного подвинули — их доли снизились до 35%, а освободившееся место заняли японская иена (5%) и китайский юань (15%).

В том же 2019 году министр финансов Антон Силуанов, рассуждая о возможных изменениях структуры вложений фонда, упомянул и целесообразность включения в нее золота. «Ведется дискуссия, вкладывать ли деньги ФНБ в драгметаллы, золото, есть много сторонников и противников, но Минфин пока не предполагает вложений в драгметаллы. (…) Хотя, мне кажется, можно было подумать, посмотреть, (…) все-таки вложения в золотые активы, активы, обеспеченные металлами, они хотя и менее быстро ликвидны, чем финансовые активы, но в перспективе более устойчивы», — сказал он.

В конце 2020 года была подготовлена законодательная основа для возможного инвестирования ФНБ в драгметаллы — приняты поправки в Бюджетный кодекс. И вот в марте 2021 года Силуанов заявил, что не исключает появления в корзине размещения средств ФНБ золота. А уже в мае премьер-министр подписал постановление, позволяющие размещать средства фонда на банковских счетах в Банке России в драгоценных металлах, в частности, в золоте.

В июне же структуру вложений ФНБ можно было уже с полным правом называть золотовалютной.

Казалось бы, появление двух новых валют и золота вполне можно назвать масштабными изменениями, однако последовавшие вскоре решения показали, что это была только разминка.

И вот его не стало

Будем снижать, говорили они… Если для того, чтобы свыкнуться с мыслью о сокращении доли доллара в активах ФНБ было достаточно времени (все же Минфин последние два года аккуратно напоминал об этой своей цели), то полный отказ от американской валюты в активах фонда стал громом посреди хоть и не совсем ясного, но вроде бы не грозового неба. Когда перспектива включения в валютную структуру фонда золота из просто потенциальной возможности перешла в разряд реализуемых в более чем обозримом будущем, стало понятно, что каким-то валютам вновь придется потесниться. Но вряд ли кто-то предполагал, что одному из участников и вовсе укажут на дверь.

Новость о кардинальной смене валютной структуры стала одной из самых громких на Петербургском международном экономическом форуме, прошедшем в июне в офлайн-режиме назло всем вирусам. Когда же и объявлять о таком, как не на самом важном международном экономическом событии в России. Министр финансов обозначил эту тему уже в конце своего традиционного для этого мероприятия брифинга.

«Мы, как и Центральный банк, приняли решение о сокращении вложений средств ФНБ в долларовые активы. Если сегодня у нас по структуре 35% вложения ФНБ в доллары и 35% в евро, то мы приняли решение о том, чтобы выйти из долларовых активов полностью», — сказал он журналистам. Сам Банк России совсем отказываться от доллара не намерен.

В результате нормативная доля евро должна была вырасти с 35% до 40%, юаня — с 15% до 30%, фунтов — сократиться с 10% до 5%, иен — остаться на отметке 5%. Ну и почетные 20% получало золото.

И хотя прощание с долларом совпало с введением в число активов фонда золота, причина крылась далеко не в освобождении пространства под этот, менее ликвидный, актив. Тезис о защитной природе этой меры стал главным и единственным, тиражируемым на самых разных площадках и звучащим из самых разных уст.

«Мы стараемся обезопасить свои вложения от различных политических последствий. Думаем, что это абсолютно логично в этой ситуации. Поэтому надежность средств ФНБ — это успех, здоровье наших финансов, и залог того, что мы сможем профинансировать все наши расходные обязательства, независимо от внешней экономической конъюнктуры», — пояснил это решение Силуанов. «У нас поскольку доллар — валюта политизированная для России, поэтому мы стараемся снизить риски вложения в активы в этой валюте», — сказал он.

Приводить структуру вложений фонда к новым пропорциям Минфин начал, не откладывая в долгий ящик — 5 июля все конверсионные операции, необходимые для этого, были проведены. В результате доллар из ФНБ исчез, доля фунта стерлингов была сокращена до 5%, доли евро и китайского юаня увеличены до 39,7% и до 30,4% соответственно, доля японской иены составила 4,7%, а доля безналичного золота — 20,2%.

Береженого ФНБ бережет

У создания любого фонда, формирующегося за счет конъюнктурных доходов от нефти и газа, есть две цели — снизить влияние этих доходов на экономику страны и накопить значительный запас, который можно использовать в экстренной ситуации. Поэтому порог объема фонда, по достижении которого средства фонда могут направляться на какие-либо цели (в случае России это инфраструктурные проекты) — один из ключевых показателей.

Надо сказать, что отсечение в 10% ВВП не ново для нашего фонда. В бытность его существования в двух ипостасях, именно такой максимальный размер изначально был установлен для Резервного фонда (превышение направлялось в ФНБ), который и должен был использоваться для стабилизации экономики в случае кризиса. Позже эта планка была снижена до 7%, а затем норматив перешел и во вновь объединенный ФНБ, по его достижении средства могли инвестироваться в инфраструктурные проекты.

Впоследствии если и заходила речь об изменении планки 7% ВВП, то скорее в сторону ее снижения, чтобы начать уже инвестировать средства фонда. Правда, подобные предложения стихали сразу после озвучивания.

Однако однажды, в 2019 году, глава ЦБ Эльвира Набиуллина усомнилась в том, что планка в 7% соответствует нынешним рискам, и предложила обсудить ее повышение. У от природы прижимистого Минфина, как ни странно, это предложение энтузиазма не вызвало — ведомство отметило, что 7% достаточно, хватит на три года безбедной жизни в условиях низких цен на нефть.

Кстати, МВФ в свое время рекомендовал не инвестировать ФНБ во внутренние проекты даже по достижении его ликвидной части 7% ВВП, а продолжать сохранять средства, инвестируя их в качественные иностранные активы, чтобы сберечь ресурсы для будущих поколений.

Эта тема так и стихла, не получив особого развития, ну а в 2020 году всем стало совершенно не до того.

Поэтому октябрьское поручение президента рассмотреть целесообразность внесения изменений в законодательство для поэтапного повышения с 7% до 10% ВВП порога средств ФНБ, сверх которого они могут направляться на инвестиции, стало «громом посреди ясного неба-2».

Вообще этому поручению предшествовало аналогичное предложение Минфина, изложенное в проекте Основных направлений бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов. Правда, выяснилось, что у этого документа оказалось два варианта — в размещенном вместе с проектом бюджета на трехлетку в базе данных Госдумы упоминание этого предложения отсутствовало, а в версии, размещенной на сайте Минфина, оно четко прописывалось. В итоге от взгляда общественности вполне революционная новация ускользнула вплоть до президентского поручения.

Минфин же объяснил свое предложение набиравшей к этому времени во всем мире темой энергоперехода. «В средне-/долгосрочном периоде вероятно усиление тенденций нисходящей динамики нефтяного рынка при сохранении повышенной ценовой волатильности. В целях оценки устойчивости государственных финансов к стрессовым сценариям было проведено стресс-тестирование бюджетных параметров — в том числе в зависимости от траектории энергоперехода. Результаты стресс-тестирования отражают, что в случае реализации наиболее амбициозных сценариев по сокращению выбросов вопрос устойчивости федерального бюджета может встать уже в начале 30-х годов. В этом свете к инвестированию дополнительных конъюнктурных доходов, накапливаемых в период относительно высоких цен, необходимо подходить особенно аккуратно. В целях снижения долгосрочных бюджетных рисков, связанных с энергопереходом, минимальный уровень ликвидных резервных активов предлагается довести до уровня 10% ВВП», — пояснял Минфин.

Поручение президента было выполнено молниеносно, и в середине ноября Госдума уже приняла соответствующий закон. Таким образом, готовясь потратить часть ФНБ, одновременно власти усилили «силовое поле» вокруг своей кубышки.

Вот-вот

В последние годы стало абсолютно очевидно, что на теме инвестирования ФНБ чиновники начинают спотыкаться. Если расстаться с долларом получается максимально быстро, то вложению средств в экономику все время что-то мешает. То очень долго вырабатываются нормативы такого инвестирования, то не менее вдумчиво определяется объем (1 трлн рублей за три года, 1,2 трлн рублей, 1,6 трлн рублей за четыре года и, наконец, 1,6 трлн рублей плюс 900 млрд рублей на конкретный мегапроект в Усть-Луге, вынесенный за общие рамки), то ждем достижения планки фонда, то определения перечня проектов. Быстро реализуются только совершенно нестандартные схемы вроде выкупа акций Сбербанка.

Довольно показательным стало и то, что предложение больше сберегать появилось вскоре после того, как правительство наконец определилось, сколько будет тратить из ФНБ в ближайшие годы на инвестиционные проекты — 2,5 трлн рублей до 2024 года.

Правда, общественность заверили, что одно другому не помеха, и обещанные триллионы потратят, невзирая ни на какие 10%. Предполагалось, что первые деньги начнут предоставляться уже в текущем году, однако 30 декабря на календаре намекает на то, что это уже вряд ли произойдет. Как в этом случае быть с формулировкой безопасного для макроэкономики инвестирования по 400 млрд рублей в год (на которой вроде бы сошлись правительство и ЦБ), не совсем понятно, так как даже за вычетом 900 млрд рублей, которые должны идти на закупку импортного оборудования и не будут оказывать, по мнению ЦБ, влияния на рубль и ДКП, ежегодные траты теперь должны быть на 100 млрд рублей больше.

Так или иначе, ситуацию с инвестированием можно описать как «вот-вот». Еще в марте Силуанов заявил, что оно может начаться уже в первом полугодии, если уточненный макропрогноз покажет стабильное превышение ликвидных средств ФНБ отметки в 7% ВВП на трехлетнем горизонте. В мае он же сообщил, что перечень проектов подготовлен и в ближайшее время будет рассмотрен у премьер-министра. Казалось, что действительно вот-вот мы узнаем перечень и вот-вот деньги из ФНБ устремятся в российскую экономику. Однако до сих пор этот перечень не раскрыт.

Отдельные претенденты называются, однако дальше этого дело так и не продвигается.

Премьера блокбастера «Деньги пришли!», очевидно, отложена. Дата релиза? Узнаем, когда придет время: интерес публики должен подогреваться по всем законам жанра. Кто знает, что на уме у команды продюсеров и что в итоге произойдет раньше — какое-нибудь очередное изменение в принципах формировании фонда, вроде увеличения цены отсечения, или все же старт финансирования первого проекта.

Источник

Комментарии запрещены.