ФинПутевод

Для понимания того, как все из рук вон плохо, достаточно сравнить данные по 1989 году и современности.

На днях председатель правительства РЮО Доменти Кулумбегов ознакомился с ситуацией на полях Цхинвальского района республики. Нельзя сказать, что процедура осмотра вызвала у чиновника восторг, однако печали он тоже не испытал. Увенчалась вся эта процедура лишь его комментарием на тот счет, что очень важно возродить сельское хозяйство в государстве и т.п. Еще он лично поблагодарил некоторых фермеров, отметив их энтузиазм.

Вот, собственно, и все результаты проверки. Что, конечно же, не может не огорчать, ибо все это зрелище, именуемое АПК Южной Осетии, жалковато на вид и по составу.

Промышленность в состоянии агонии

Сказать, что в Южной Осетии есть четкая модель экономики — значит позволить себе большую вольность. Какие отрасли дают реальный доход частично признанному государству? Может, промышленность? Да нет, если брать во внимание тот факт, что ей удается с горем пополам трудоустраивать не более семи сотен человек.

Например, некогда славившийся на юге СССР завод «Вибромашина», занимавшийся выпуском весьма редкой по местным масштабам техники, сейчас совсем зачах. А особо преданные его работники только используют все это диковинное, пускай и старое, оборудование для удовлетворения скромных нужд частных заказчиков — штампуют мусорные баки, калитки с заборами и тому подобное.

Представители власти уже пять лет твердят о необходимости финансирования «Вибромашины», но завод по-прежнему занимается тем, чем занимался последние 20-25 лет, — ржавеет.

Ну да ладно, «Вибромашина» была уместна в рамках мощной индустриальной экономики Советского Союза. Полноценное функционирование такого предприятия не нужно в микростране, нуждающейся первым делом явно не в массовом выпуске, скажем, самоходных вибрационных катков.

Тогда, быть может, заводы попроще? В общем-то, нет. В плачевном состоянии — и Цхинвальский лесокомбинат, который приспособлен под выпуск не столь экстравагантной и куда более необходимой обывателям продукции. Дышать предприятие все еще продолжает, но такое чувство, что балансирует на грани между предсмертным состоянием и окончательной гибелью.

Работают здесь чуть больше десятка человек, выпускают кровати, табуретки, столы и карнизы. Больших партий от них, разумеется, ждать не стоит.

Поддерживать комбинат никто не желает или не может. Несмотря на все разговоры различных чиновников, из года в год директор предприятия твердит: Управление лесного хозяйства не оказывает никакой поддержки, ссылаясь на отсутствие древесины. Это при том, что площадь лесного фонда оценивается примерно в 170 тысяч квадратных метров. Не очень-то и много, но достаточно, чтобы наладить работу единственного государственного (да и среди здешних частников нет конкурентов) деревообрабатывающего предприятия в республике.

Продолжать перечисление промышленных предприятий не имеет смысла, потому как все они если и работают, то с ремаркой «на ладан дышат». Это относится и к пивоваренному заводу «Алутон», и к местным швейным фабрикам (они, впрочем, на общем фоне наиболее успешны), и к заводу «Эмальпровод», и ко всему остальному.

Кормить земля не обещала

Видимо, единственным шансом на спасение независимой Южной Осетии является в первую очередь расширение сотрудничества с Российской Федерацией, а во вторую — сельское хозяйство. Как известно, на поприще развития связей с Россией политики РЮО преуспевают, о чем говорит многое, в том числе и весьма интересные пункты последнего договора о союзничестве.

Но с сельским хозяйством дела у местных законотворцев и представителей исполнительной ветви власти обстоят не так замечательно. Можно сказать, что с начала девяностых ситуация лишь ухудшалась. Недавно был недолгий период незначительного улучшения, но всё уже вернулось на круги своя — в состояние то ли спячки, то ли комы.

Конечно же, дело тут не только в целенаправленном самоуничтожении. Экономика Южной Осетии ощутила ряд очень сильных стрессов, среди которых не только военные интервенции извне.

Первый шок связан, как практически на всем постсоветском пространстве, с развалом огромной страны под названием СССР. Так зачах уже упомянутый завод «Вибромашина», лишившийся возможности отправлять свою продукцию во все части огромного социалистического государства. Так сгинула крупная фабрика бельевого трикотажа. Так закончилась жизнь многих местных предприятий.

Сельское хозяйство продолжало некоторое время функционировать по прежним законам: мясо и прочие продукты поставлялись, как и прежде, через границу с Северной Осетией на юг новообразованной Российской Федерации, а также на удовлетворение внутренних нужд.

Но грянуло время небезызвестного Гамсахурдиа и его политических авантюр, печально кончившихся для РЮО. И эта пора была одной из первых, когда началось чтение заупокойной по сельскому хозяйству Южной Осетии.

За время конфликта начала 90-х местные фермеры потеряли очень многое. Например, поголовье коз и овец в 1989 году доходило до 135 тысяч, к 1995 году цифры уменьшились примерно втрое, а сбор зерна сократился аж в десять раз — с 7,5 тысяч тонн до 700 тонн. По всем прочим показателям тоже наблюдается регресс.

Несмотря на то что вплоть до 2008 года конфликтов здесь больше не было, сельское хозяйство продолжило загибаться, причем очень быстрыми темпами. Этот упадок дошел до такой степени, что даже начавшаяся в упомянутый год война не смогла оказать практически никакого эффекта — куда уж хуже.

Как ни странно, после той кровавой недели в РЮО повеяли возрожденческие ветра. А связано это с радикальным разрывом связей с Грузией. До 2008-го многие местные жители, вместо того чтобы эксплуатировать земельные угодья своей страны, прибегали к иному способу улучшить свое материальное положение — скупали дешевые фрукты, овощи и остальные продукты у грузинской стороны и распространяли на местном рынке, а что-то даже умудрялись переправлять в Северную Осетию. Не очень патриотично, зато голодная смерть не грозила даже людям с очень низким достатком: грузинская продукция была на удивление дешева.

Но после войны практически все связи с грузинскими фермерами разорвались. Тогда-то начался период ввоза необходимых сельскохозяйственных товаров из России, причем не обязательно российского производства. Это оказало влияние на инфляцию: цены взлетели моментально, а вот заработок поднять столь же стремительно никто не обещал.

Это подстегнуло не только нравы, но и умы, придав им щепотку благоразумия. Местные провинциалы поняли, что можно наводнить рынок собственной продукцией, которая недорого обойдется фермеру и многократно окупится за счет высокого спроса в связи с высокими ценами на российские товары.

В общем, в Цхинвале на рынках появилась возможность отыскать продукты собственного происхождения. Однако рост хоть и случился, но оказался не очень значительным.

Для понимания того, как все из рук вон плохо, надо сравнить данные по 1989 году и современности. Посевных площадей в предразвальную эпоху насчитывалось почти 9 тысяч гектаров, сейчас — около тысячи. В 1989 году было около 55 тысяч голов крупного рогатого скота, теперь же едва наберется 15 тысяч.

Несколько лучше ситуация с овощами. На уровень восьмидесятых, конечно, никто не вышел, но иногда есть чем порадовать народ. В прошлом году, например, один из местных фермеров собрал примерно 6 тысяч тонн картофеля — неслыханно много по югоосетинским меркам.

Еще одной существенной проблемой является низкое качество обработки земли. Страдают аграрии не только от недостатка земель, скажем, для посева зерна, но и из-за плохой урожайности. В прошлом году для зерновых она составляла примерно 16 центнеров с гектара.

Учитывая общую площадь посевных и исходя из численности населения примерно в 70 тысяч человек, можно уверенно сказать: собственного хлеба не хватает катастрофически.

Вот как характеризует сельскохозяйственную сторону экономики государства научный сотрудник Юго-осетинского научно-исследовательского института Вячеслав Джабиев: «Приблизительно в год на одного жителя приходится 218 рублей национального сельскохозяйственного производства, из них 112 рублей — на растениеводческую продукцию, оставшаяся сумма — на животноводческую. То есть ни о какой продовольственной безопасности говорить не приходится».

Выходы есть?

Над решением проблем югоосетинской экономики ломают головы многие эксперты. Каких только путей не предлагали.

Например, тот же Вячеслав Джабиев заявил, что наибольший потенциал сегодня у туристического сектора, но при этом сослался на прошлое: «Самым перспективным направлением развития экономики РЮО является туризм, для этого у нас есть все необходимые условия. В Южной Осетии в советское время функционировало большое количество туристических объектов — пансионаты, лечебницы, курорты, зоны отдыха, молодежные лагеря, всего более 13 объектов — и все они были рентабельными». Согласиться с Джабиевым трудно.

Во-первых, все упомянутые им объекты пребывают в крайне плачевном состоянии, и на их восстановление потребуется значительное количество средств, которые руководству республики зачастую просто-напросто негде взять.

Во-вторых, кого будут привлекать местные санатории? Явно не грузинских граждан, многим из которых Южная Осетия представляется запретной зоной. Да и вряд ли российские жители вздумают перебираться через весь Северный Кавказ, дабы посетить ничем не выдающиеся заведения. Чтобы их привлечь, нужно что-то получше, пограндиознее. А у местных одна забота — как бы выжить.

В таком ракурсе выглядит проблемным и возрождение промышленности — опять-таки колоссальные затраты. А вот сельское хозяйство всегда нужно, ибо оно отвечает всем требованиям первичных нужд, да и денег на него надо поменьше.

Всего-то недостает нескольких комбайнов и тракторов, которые давно можно было закупить на средства, выделяемые Россией в качестве поддержки по межгосударственным договорам. При максимальном старании есть шансы выйти на самообеспечение. Плодородность земель, конечно, сильно не улучшить, тем не менее площади посевных расширить всегда можно. Удавалось же еще в 1989 году получать зерна примерно столько, сколько требовалось жителям республики на год.

Когда же будет налажено самообеспечение, можно браться за другие части экономики, и в первую очередь — за промышленность. Этот простой принцип лежит в основе развития всякого государства: сначала аграрные рельсы, затем индустриальные, а дальше — видно будет.

Новости.

Комментарии запрещены.