ФинПутевод

Как новый виток взаимных санкций отразится на экономике Юга России.

Минэкономики РФ обещает максимально жестко отреагировать на новый пакет европейских и американских санкций. В ведомстве уже подготовлен список товаров, которые Россия откажется импортировать с Запада — это одежда, обувь и подержанные автомобили. Значит, будем развивать отечественное производство. Правда, губернаторы уже не так полны энтузиазма, как после запрета на импорт продуктов питания.
Ведь «локализовать» автозаводы или обувные фабрики ничуть не легче, чем научиться делать пармезан с хамоном. Зато последние годы в легковой и автомобильной промышленности чиновники легко раздавали утопические обещания. Что же, пришла пора спрашивать — а где он, наш Город Солнца?!

Наказали с четвертого раза

Сегодня вступил в силу новый пакет экономических санкций против России, одобренный накануне высшим представительным органом Евросоюза — Советом. Во-первых, больше не будут предоставляться услуги для отечественных компаний по разработке и добыче нефти на глубоководье, в Арктике, на сланцевых месторождениях (например, бурение или исследование скважин).

Во-вторых, девять компаний российского ОПК больше не смогут закупать у стран Евросоюза товары двойного назначения.

В-третьих, российские государственные банки (Сбербанк, Внешэкономбанк, Газпромбанк, Россельхозбанк и ВТБ) и энергокомпании («Роснефть», «Газпромнефть» и «Транснефть») не смогут получать корпоративные займы на европейском банковском рынке. Также ужесточен запрет на обращение новых облигаций и акций (максимально возможная дюрация, то есть срок обращения, этих инструментов снижена с 90 до 30 дней).

В-четвертых, персональные санкции (запрет на въезд и владение имуществом) введены еще против 24 должностных лиц России и самопровозглашенных ДНР и ЛНР. Теперь в «санкционном» списке 119 фамилий.

Принципиальное решение о том, что против России нужны новые санкции, было принято главами стран Евросоюза на внеочередном саммите НАТО в Уэльсе. Однако старт их реализации никак не давали: новый пакет удалось одобрить лишь с четвертого раза, для чего Совет Евросоюза собирался четыре дня подряд, с 8 по 11 сентября.

Причем вето на это решение накладывали, по сообщениям европейской прессы, попеременно Чехия, Словакия, Италия, Венгрия, Финляндия, Кипр… В кулуарных разговорах евробюрократы ссылались на то, что довольны усилиями, которые Россия предпринимает для деэскалации конфликта на юго-востоке Украины.

При этом от российских ответных санкций экономика стран, накладывавших вето на коллективное решение, и так уже настрадалась. Зачем же тогда нужна новая спираль взаимных обвинений?!

Поневоле согласишься с мнением постпреда России при Евросоюзе Владимира Чижова: «Санкции лишены не только политического смысла, не говоря уже об экономическом, но в данной ситуации и элементарной логики».

«Роснефть» под дых

Чем же конкретно могут грозить новые европейские санкции отечественной экономике? Самый ощутимый удар, разумеется, — это сокращение нефтеразведки на территории России, и в том числе южных регионов (они традиционно являются вотчиной «Роснефти», которая также по сути и лишилась доступа к рынку заемного капитала).

Вот лишь один пример. Еще два года назад государственная нефтяная компания Норвегии Statoil и «Роснефть» подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве. Оно, в частности, предусматривает оказание технической помощи норвежских специалистов в разработке месторождений с трудноизвлекаемыми запасами: отложений сланцевой нефти в геологическом горизонте «хадумская формация палеогена» (на глубине 100-300 метров) в Левокумском и Нефтекумском районе Ставропольского края.

Согласно техническому соглашению, Statoil должен был взять на себя все технологические работы (в том числе сейсмическую разведку и бурение вертикальных и горизонтальных скважин), а в случае обнаружения коммерческих запасов компании должно было быть создано совместное российско-норвежское предприятие для совместной разработки соответствующих залежей.

Речь, в частности, могла идти о разработке ныне законсервированных месторождений «Роснефти» (сейчас их восемь: предполагаемые запасы составляют около 2 млн тонн нефти и более 120 млн тонн газа).

«Сотрудничество с «Роснефтью» является важной вехой в деятельности Statoil по геологоразведке и поддерживает стремление компании к расширению сотрудничества с российскими партнерами и укреплению долгосрочных позиций в России», — говорилось в пресс-релизе норвежского предприятия.

Правда, после этого никакой новой информации о реализованных на Ставрополье проектов с участием норвежцев не было. Автор этих строк пытался получить какую-либо информацию в «Роснефть-Ставропольнефтегазе», но там сослались на то, что подобные вопросы находятся в компетенции московского руководства вертикально-интегрированной компании.

Сейчас же, если верить санкционным требованиям Евросоюза, о сотрудничестве в принципе придется забыть: европейские компании ведь не смогут предоставлять технологии для разведки и эксплуатации сланцевых месторождений.

Наш ответ Чемберлену

Подготовили российские власти, едва в руководстве Евросоюза заговорили о введении нового пакета санкций. Помощник президента Андрей Белоусов рассказал, что наша страна вслед за запретом на импорт продуктов питания может запретить импорт автомобилей (особенно подержанных) и некоторых товаров легкой промышленности (речь об одежде).

«У нас есть целый ряд несельскохозяйственных продуктов, где наши, прежде всего европейские, партнеры больше зависят от России, чем Россия от них», — заявил Белоусов в кулуарах Самарского экономического форума. По его словам, Минэкономразвития уже составило перечень таких товаров.

Естественно, в условиях запрета на импорт продукции легпрома, российским регионам придется быстро перестраивать свою экономику на рельсы импортозамещения. Именно так произошло за последний месяц в случае с сельским хозяйством: главы всех аграрных регионов (в первую очередь Ставрополья, Кубани и Дона) поспешили заявить, что эмбарго западных продуктов стимулирует внутреннее производство. Естественно, произойдет это с большим временным лагом, ведь придется выждать время для реализации инвестпроектов в пищепроме — от одного до трех лет.

В случае же, если Москва взаправду распространит эмбарго и на легкую промышленность, то этот период может оказаться еще больше. Правда, сегодня при доле импорта на рынке одежды в 85% основной его поток в нашу страну идет из Китая (доля 45%) и Турции (15%); доля импорта на рынке кожаной обуви оценивается в 65%.

Помчится ли колымага?

Локализация одежных производств в нашей стране крайне проблематична, поскольку в России практически утрачены традиции производства и обработки качественной шерсти, хлопка, шелка. «Кавказская политика» уже подробно писала об этом в статье «Обжорный ряд Ставрополья»: именно Ставрополье в советские годы считалось одним из центров шерстяной промышленности в стране, сегодня же вернуть лидирующие позиции нереально. Зато сейчас горячие головы в правительстве предлагают вместо овцеводства заниматься на востоке края… разведением кроликов.

«Невинномысский шерстомойный комбинат был крупнейшим в Европе, по изумительному качеству обработки шерсти ему не было равных в мире, а потому даже Австралия почитала за честь мыть шерсть именно здесь — дальше она перерабатывалась в ткани в Англии, а шили костюмы из нее на Тайване. Но в годы приватизации предприятие рухнуло, и краевое правительство взирает на это равнодушно», — говорит академик Василий Мороз, один из основателей овцеводства в нашей стране.

То же самое произошло и с хлопководством. Исчез существовавший в Буденновске всесоюзный институт хлопчатника, который располагал сетью опытных станций и опорных пунктов по всему югу страны (только на Ставрополье он имел 120 тысяч гектаров).

К возрождению хлопководства подступаются: был проект построить в селе Преображенском Буденновского района завод по производству хлопкового волокна и масла мощностью 23 тысячи тонн в год (всего втрое меньше, чем приходилось на весь край в советские годы). Но за неимением средств реализовать его не удалось.

«Город Солнца» уже давно и ударно ставропольцы строят даже в автопроме, который также может оказаться субъектом эмбарго. Если в Россию запретят ввозить из Европы подержанные иномарки, то, естественно, вырастет спрос внутри страны на дешевые автомобили отечественной и азиатской (читай: китайской) сборки.

Вот и на Ставрополье уже не первый год обещают построить автомобилестроительный завод в Шпаковском районе. Он должен стать шестым на Юге России наряду с черкесским Derways, аргунским «Чеченавто», астраханским «Браво моторс» и ростовским ТагАЗ (последний обанкротился и был недавно выкуплен Андреем Разиным, продюсером поп-группы «Ласковый май»).

Все южнороссийские автозаводы занимаются «отверточной» сборкой китайских моделей вроде BYD или Lifan, хотя некогда выпускали и автомобили под собственными брендами (например, Tagaz и Vortex в Ростове). Даже самый успешный среди них, Derways, два года назад остановил конвейер и был близок к закрытию: у китайских партнеров возникли разногласия с черкесами из-за долгов за комплектующие.

«Чеченавто», Derways и несуществующий пока автозавод под Михайловском обещают объединить в особую экономическую зону (ОЭЗ). Но при этом чиновники не дают ответов даже на простейшие вопросы. В чем смысл существования особой зоны на территории трех регионов, которые даже не смежны друг с другом? Будут ли три завода связаны едиными технологическими цепочками? Будет ли краевое предприятие «полноцикловым», или это лишь «отвёрточное» производство?

Новости.

Комментарии запрещены.