ФинПутевод

Некоторые последствия нынешнего кризиса уже стали неизбежными, тогда как другие в большой или меньшей степени вероятны. Кроме того, эти последствия будут очень неравномерно распределены по разным странам.

Самое очевидное последствие состоит в том, что появится новая финансовая надстройка фондов, использующих технику хеджирования; количество же фондов частного акционерного капитала, выпускающие дериваты, число которых стремительно росло с начала 1990-х годов, сильно сократится. Многие фирмы терпят значительные убытки, становятся банкротами или просто прекращают свою деятельность, а у тех, что выживают, значительно уменьшаются доходы и им приходится сокращать штат служащих. Подобное структурное изменение уже наблюдается в крупнейших городах по всему миру и в целом затрагивает все экономические системы.

Новая финансовая надстройка

По всему миру замедляется рост «реальной экономики». В Китае это снижение особенно заметно на фоне достижений взрывного 2007 года. В нынешнем году прогнозируется только семипроцентный рост экономики Китая, что на фоне 12 процентов предыдущего года выглядит не очень позитивно. Финансовый кризис негативно влияет на показатели, но все же замедление экономического роста – циклическое явление. Очень вероятно, что к 2010 году в Соединенных Штатах, Китае, Бразилии произойдет возврат к прежним показателям, а потом начнет возрождаться и Европа.

Но подобные выводы совершенно неверны в отношении финансовой надстройки — едва ли есть надежда на ее выздоровление в период 2010-2015 годов. Большая ее часть просто исчезнет, как исчезнет и вся производимая ею прибыль. Однако спад в этой отрасли будет происходить неравномерно. Фонды, сконцентрированные в Нью-Йорке и Лондоне и использующие технику хеджирования, вероятно, потеряют намного больше, чем фирмы, использующие частный акционерный капитал, которые разбросаны на территории от Техаса до Швеции. Однако больше всего потеряют в результате кризиса финансовой системы компании, сосредоточенные в Нью-Йорке, выпускающие дериваты и страхующие их. Но и они не исчезнут, потому что все еще существует спрос на раздел риска, например, со стороны авиалиний, желающих гарантировать предсказуемые цены на топливо.

Европейские потери

Лондон утратит самую большую относительную долю деловой активности, поскольку его финансовый сектор непропорционально велик, вследствие чего и доходы, получаемые от финансовых спекуляций, были непропорционально велики относительно всех лондонских доходов. Получающийся в результате «эффект множителя» приобретает реверсивное действие по мере того, как сжимаются соотносимые секторы услуг — от юридических фирм и дорогих ресторанов до British Airways (прибыль которой так зависела от пассажиров, путешествующих первым и бизнес-классом, что ее капитализация упала до уровня всего трех миллиардов евро!). Кроме того, непропорционально снизится и спрос на офисные помещения в Лондоне: финансовые фирмы откажутся от аренды, прекратят платить ее, договорятся о снижении цен или просто исчезнут. Вскоре настанет очередь смежных секторов услуг, что приведет к высокому уровню незанятости среди топ-менеджеров. Наиболее дорогой сектор жилищного рынка Лондона, который уже и так испытывает серьезные трудности, будет в наибольшей степени подвержен глобальному снижению цен на недвижимость. Уже теперь заметно, что цены на недвижимость резко падают. Это объясняется тем, что раньше Лондон привлекал финансистов и служащих со всех континентов, а теперь они возвращаются к себе на родину.

Лондонский кризис наверняка затронет Великобританию в целом, поскольку экономика этой страны в намного большей степени зависима от финансовых спекуляций, чем экономика Соединенных Штатов, не говоря уже об экономиках Франции, Германии, Италии или Японии. Частично эта зависимость была вызвана политикой «сильного фунта», которая поддерживала финансовый сектор, одновременно серьезно подрывая экспортные отрасли промышленности. Частично – тем, что Лондон в значительной степени поглотил британский менеджерский потенциал, продолжая разрушать конкурентоспособность британской промышленности, несмотря на относительно низкую стоимость рабочей силы и самый большой рынок труда в Европе.

Премьер-министр Британии — этот герой дня крушения Лондона как финансового центра — уменьшит британское влияние внутри Европейского Союза, особенно в сравнении с усилением позиций Германии, экономика которой менее зависима от финансовых операций, а ее ориентированная на экспорт промышленность по-прежнему не имеет равных. Позиции Франции в ЕС не изменятся, зато Италия вполне может увеличить свое влияние на внутриевропейские дела, стартовав с очень низких позиций, на которых она в данный момент находится (из-за хаотичной манеры принятия решений итальянцы извлекают очень мало преимуществ из своих значительных экономических возможностей). С другой стороны, из-за специфической зависимости Италии от экспорта предметов роскоши циклическое снижение в ее реальной экономике, вероятно, окажется особенно серьезным.

В меньшей степени пострадают другие зависимые от финансовых спекуляций экономики таких стран, как, например, Нидерланды, а также микрогосударств с нерегулируемым правительствами вывозом капитала (Люксембург, Монако и так далее). Швейцарию же кризис, вероятно, не затронет вовсе, потому что большинство банков этой страны продолжают делать упор на консервативное (и очень дорогое) управление активами, предпочитая его более сложным, но менее дорогим действиям.

Американский ход

Что касается Соединенных Штатов, структурное сокращение финансовой надстройки, безусловно, существенно ослабит экономическое влияние Нью-Йорка. Результат здесь будет подобен лондонскому, с эффектом обратного множителя, и продлится эта кризисная ситуация в течение нескольких лет. Однако воздействие кризиса на экономику всей страны будет намного меньшим, чем в случае с Великобританией, потому что американская финансовая надстройка в сравнении с «реальной экономикой» гораздо меньше британской. Поэтому традиционная финансовая структура коммерческих банков и торговля акциями в США скоро придут в норму. Это, впрочем, никак не скажется на низкой стоимости акций.

Что касается воздействия кризиса на влияние Америки в мировой политике, то можно с уверенностью утверждать, что смерть Lehman Brothers и Smith Barney, закат Goldman Sachs и Morgan Stanley перевешивают и запоздалый военный успех в Ираке, и те значительный успехи, которых добились США, мобилизуя своих европейских союзников на войну в Афганистане.

При всем этом очевидно, что сам по себе кризис вновь подтвердил лидерство Соединенных Штатов. Когда европейцы только договаривались о том, стоит ли согласиться с решением Британии отдать государственные средства непосредственно банкам, администрация Буша уже решилась на использование этой беспрецедентной меры. Теоретически, можно предположить, что европейцы договорились о собственном решении и предложили его США: «хотите — принимайте, хотите — откажитесь». Но на практике слишком многие европейцы, включая немцев, отказывались от британского варианта до тех пор, пока его не приняли США.

Нет сомнения, что в абсолютном выражении финансовый кризис привел к снижению престижа США и эффективности используемых Америкой средств экономического давления.

Но политическое влияние в мире всегда относительно, и абсолютное ослабление становится реальным только тогда, когда есть соперники, способные увеличить собственное влияние.

В условиях, когда в России фондовая биржа и финансовые структуры переживают большее падение, чем аналогичные структуры в США, а ее доходы как экспортера товаров снижаются, влиянию Америки в мире, конечно, Российская Федерация не угрожает.

Выбор Азии

С другой стороны, валютные резервы Китая оцениваются в 1,8 триллиона долларов. Он мог бы вложить их в инфраструктурные проекты в Африке, Латинской Америке или где-либо еще, увеличив свое присутствие и влияние в мире, воспользовавшись снижением конкуренции со стороны Запада в финансовой сфере и крупных технических проектах.

Но в условиях падающих цен на сырье и при растущем списке нерентабельных проектов у Китая нет никакого экономического стимула продолжать идти по этому пути. На самом деле стратегия захвата «сырья» с экономической точки зрения всегда неправильно воспринималась (у швейцарцев нет нефтяных скважин, зато есть столько нефти, сколько им надо). Этот урок Япония усвоила уже давно, и он может приобрести большое значение теперь, когда стоимость собственности в Китае падает, а рост его экономики замедляется.

Что касается политического влияния, у Китая его, конечно, много, но в настоящее время он все больше сталкивается с сопротивлением тех, кто рассматривает его как «неоколониального» экспортера готовых изделий, импортирующего сырье из Африки и Латинской Америки.

Теоретически, нынешний кризис — это тот момент, когда Япония, а также Китай, Tайвань, Сингапур и до некоторой степени Корея могли бы конвертировать свои активы в долгосрочных казначейских обязательствах США и другие долларовые инструменты в обесценивающуюся собственность и теряющие капитализацию корпорации. Даже некрупный японский пенсионный фонд мог бы выкупить General Motors за 3,6 миллиардов долларов, и даже покупка General Electric, IBM, Google и Microsoft не перенапрягут японские ресурсы. В теории Япония, как и другие экономические гиганты Восточной и Юго-Восточной Азии, могли бы приобрести все эти компании, тем самым увеличив свое влияние через собственность. Однако маловероятно, что это случится. И не только по причине осторожности инвесторов, но и потому, что в той или иной форме обязательно возникнет сопротивление крупным и зримым приобретениям американской собственности зарубежными компаниями.

Разорение ОПЕК

Наконец, кризис обязательно повлияет на экспортеров товаров, таких как Бразилия, Россия и страны ОПЕК. Это влияние будет весьма асимметричным.

Бразилия, например, будучи экспортером очень разнообразных товаров — от авиалайнеров и черных металлов до соевых бобов, говядины, сахара, апельсинового сока и кофе, переживет циклический спад. Он уже заметен на ее фондовом рынке, который с июня подешевел вдвое. Однако этим все и ограничится, и страна, бесспорно, восстановит свои позиции и даже значительно их укрепит.

Намного хуже ситуация сложится для России, которая не может похвастаться столь длинным списком экспортных товаров. Эта страна в значительной степени зависит от продажи сырья, особенно нефти, цена которой движется в сторону 70 долларов за баррель, что вдвое больше, чем в 2000 году, но вдвое меньше, чем в прошлом году. Хотя всего несколько месяцев назад глава корпорации Газпром Алексей Миллер предсказывал 250 долларов. Именно поэтому Московская фондовая биржа потеряла 60 процентовсвоей капитализации за два месяца.

Что касается стран — экспортеров нефти, то самому сильному воздействию подвергнется Венесуэла, потому что большую часть своих нефтяных доходов она рассредоточила среди неприбыльных предприятий. Приток свободно конвертируемой валюты в Иран сократится, в результате чего бюджет этого государства потеряет сбалансированность. То же самое произойдет в Нигерии и Саудовской Аравии, пузырь рынка недвижимости Дубая уже лопается. Фондовые рынки стран Персидского залива пришли в упадок, но ни голодных бунтов, ни штурмов зданий правительства в этих странах не будет. Однако подобные народные выступления могут случиться в Венесуэле и Иране — там, где беднейшие слои населения уже несут большие потери из-за высокой инфляции.

Эдвард Люттвак

Новости.

Комментарии запрещены.